Лавочка?
Труд – облагораживает человека. Думаю, спорить с этим утверждением никто не станет. Наоборот, некоторые добавят, что чем труд более высокооплачиваемый, тем больше он облагораживает. Если исходить из обратного данного тезиса, то выходит, что отсутствие труда человека обезображивает. Внутренне, имеется в виду. Поэтому совсем не зря советская конституция признавала труд одним из основных прав гражданина, а уголовный кодекс Страны Советов препятствовал тунеядству, нещадно с ним борясь. Но в Израиле нет конституции, которая могла бы закрепить за нами право на созидание, а локальный уголовный кодекс по отношению к тунеядству пассивен. Вот и вынуждена немалая часть недавно приехавших из СНГ репатриантов тунеядствовать во все лопатки, ибо труд в Израиле – есть благо, причём довольно дефицитное. Стоящим за ним в очереди последними, тем, кто 40+ (а, зачастую и 40-), оно, как правило, не достаётся.
Именно отсутствие работы, а не жаркий климат, нелюбовь к «русским» или военная угроза, явилось основной причиной постоянного снижения уровня репатриации из бывшего СССР. Но, в общем-то, для тех, кому уже поздно не приехать в Израиль, данный факт любопытен, но не более того. Нам-то уже никуда не деться. А положение на рынке труда в нашей стране, в принципе, катастрофическое. Даже молодым, которым и в Израиле «везде у нас дорога» и которым, по расхожему мнению, найти работу во сто крат легче, чем более возрастным гражданам, нередко приходится довольствоваться работой временной, неквалифицированной и низкооплачиваемой. Остальные же рады любому приработку, сколькими дипломами не были бы украшены коммуникационные узлы их съёмных квартир. В общем, не до жиру.
Однако совершенно не напрасно я начал свой сегодняшний рассказ с примеров отношения государства к трудоустройству своих граждан. Именно эту тему я и собираюсь сегодня развить. Дело в том, что нет в том никакой тайны, - существует в Израиле государственная служба, единственная цель которой – трудоустройство израильтян. Речь идёт, как вы догадываетесь, о бюро по трудоустройству, другими словами, бирже труда или «лишкат аводе».
Редкий репатриант минул на своём тернистом жизненном пути в Израиле посещения этого бюро. Правда, мало кто искал там работу. Иные обстоятельства вынуждали (вынуждают и будут вынуждать) посетить это нелицеприятное учреждение. В основном, люди отмечались, так как этого требовали правила получения целого ряда пособий от Института Национального Страхования. Отмечались с робкой надеждой, что работу-то им не подыщут и можно будет мирно получать «собесовскую» денежку. Сколь бы мизерной она не была, всё одно больше не заработаешь. А чтоб заработать столько же порой с утра до ночи пахать приходиться. Но в подавляющем большинстве случаев переживают отмечающиеся абсолютно напрасно – нет в бюро никакой работы, а если когда и появляется, не счесть на неё желающих.
Бюро по трудоустройству не только не справляется со своими прямыми обязанностями, что уже давно является очевидным фактом, но и не собирается справляться. А зачем? Да, Бюро по трудоустройству создано для того, чтобы решить проблему безработицы. Но если оно решит эту проблему, то тогда бюро ликвидируют за ненадобностью, его служащие останутся без работы, а трудоустраивать их уже будет некому. Жуткая, согласитесь, картина: бывший работник «Лишкат аводы» вымаливающий у проходящих мимо трудоустроенных им граждан подаяние…
Дабы столь ядовитые плоды моего взбудораженного воображения никогда и ни за какие деньги не стали явью, служащие бюро по трудоустройству в поте лица, денно и нощно борются за сохранение нынешнего положения, пусть и не самого благополучного, но более естественного, чем вышеописанный. Совсем недавно «Джерусалем пост» опубликовала отчёт института стратегических и политических проблем о проведенном им исследовании жизнедеятельности Бюро по трудоустройству. «Процент граждан, этим бюро трудоустроенных из числа обратившихся, крайне низок. - Следует из отчёта. – Это вызвано монополией организации, а стало быть, отсутствием заинтересованности в нахождении работы желающим. Вместе с тем, бюро превратилось в формальный этап пути получения пособий различного свойства, которые в совокупности составляют 1% от национального валового продукта». В общем, раздача пособий постепенно превратилась в основную функцию бюро. Ну, а если человек действительно хочет работать? Бывают такие случаи, вот хочет и всё, блажь на него такая нашла? Никогда не хотел, а сейчас хочет и хоть ты убейся? На свободном рынке работы практически нет. В частных фирмах по трудоустройству со всеми их крепостническими условиями работы столько же. Остаётся государственная служба. Но остаётся ли? Чтобы ответить на этот вопрос как можно более полно и точно я решил проверить ситуацию на практике, произвести журналистское расследование и на живом примере узнать, чего можно добиться от «Лишкат аводы» теоретически, а чего – практически, тому, кто хочет с её помощью найти работу.
Елена Юкельзон, сорока четырёх лет, репатриировалась в Израиль два с половиной года назад. Закончила филологический факультет университета, до приезда работала преподавателем русского языка. Понимает, что с её профессией работу по специальности в Израиле не найти. Поэтому и обратилась в Бюро по трудоустройству с просьбой, в первую очередь, направить её на курсы переквалификации. Ведь каждый репатриант имеет единоразовое право окончить подобные курсы за державный кошт.
И захотела Елена этим правом воспользоваться, и обратилась в соответствующую инстанцию, и выяснилась там презабавнейшая деталь – даже изначально далеко не на все курсы можно выхлопотать направление. Чтоб быть направленным на курсы что по - перспективнее, вроде компьютерных, до коих всяк охоч, нужно, предварительно, обзавестись дипломом инженера или ещё каким, но при этом, явственно не гуманитарным. Так что, коли вы филолог, безо всяких зазрений совести, можете изучать компьютер частным образом, держава вам сие обучение не субсидирует. Так ли, иначе ли, но практически все курсы, оставляющие скудную надежду отыскать, по их окончании, пристойную работёнку, полагаются лишь представителям технических профессий. Гуманитариев просят особо не суетиться…
Ну, а теперь чуточку конкретнее. В одно дивное воскресное утро отправились мы, с Еленой, в отделение Бюро по трудоустройству лиц с наивысшим образованием, которое обслуживает район Крайот. Выстояли быстротекущую очередь, и попали к некому служителю мужского пола, именуемого окружающими Гальей. Гальей он, на поверку, не оказался, а просто заменял одноимённую служительницу. Внимательно выслушав, что от него хотят (а хотели немногого: узнать, какие курсы существуют в природе), гальязаменитель, заказав, предварительно, по телефону кофе, заявил, что сегодня он ничего не знает. Вот придите к нему ровно через неделю, он будет знать всё и даже больше. Приходим ровно через неделю. Выстаиваем очередь к Галье в оригинале. Галья проверяет по компьютеру и удивлённо вопрошает, а чего нам, собственно, от неё надобно. Елена числиться за Яковом (на прошлой неделе Галью заменявшим), а тот принимает исключительно по четвергам. «А нам он велел прийти к нему же, но в воскресенье!». – Говорим мы. В конце концов, Галья приняла Елену, выслушала просьбу насчёт курсов и, чтоб от неё отвязались, совершила грубейшую ошибку – дала нам на руки полный список имеющихся в теории бесплатных курсов переквалификации. Святая уверенность, что «русские» на иврите не читают, сыграла, на сей раз, в нашу пользу. Я внимательно изучил список. Относительно каждого курса имелась полная информация, включающая требования к претендентам. Действительно, от поступающих на большую часть, так называемых, перспективных курсов, связанных с компьютером, требовали высшее инженерное образование. Это было обусловлено спецификой программы, основанной на предварительных познаниях. Но! Нам удалось таки сыскать расчудесный курс, предназначенный именно для гуманитариев, так, по крайней мере, значилось в колонке «предварительные требования». Курс именовался «ораат махшевим» – преподавание компьютеров. Углублённого знания компьютера не требовалось. «Эврика!» – воскликнули мы. Елена обратилась в информационный центр министерства абсорбции в Хайфе, и там ей подтвердили, что этот курс есть в списке субсидируемых министерством. Записывайтесь на здоровье.
Когда Елена в следующий раз посещала Бюро по трудоустройству (уже без меня), она вновь поинтересовалась у Гальи насчёт курсов, есть ли что-нибудь для неё подходящее? – «Нет, ничего для тебя нету, - ответила Галья. – Но ведь в том списке, который ты мне давала, был курс «ораат махшевим». – Для него высокие требования в плане программирования, - поспешила с ответом служительница Бюро по трудоустройству. – Но там ведь было написано обратное. – Тогда Галья как бы, полезла в бумаги, но не долезла до них. – Но, всё равно, сказала, там нужен высокий английский, - заключила она неудачные поиски. – Я когда-то знала английский, - возразила Елена, - ну не тут же проверять, не забыла ли я его. – Тогда служительница прибегла к иному аргументу – мол, этот курс не для литераторов (что из документов абсолютно не следует). – Хорошо, - сказала Елена, - предоставьте мне курс для литераторов! - А такого не существует, - радостно замкнула круг Галья…
Дивная работа Бюро по трудоустройству, вы не находите? И Галья здесь совершенно не причём. Она довольно умело вертится, как уж на сковородке в общении с посетителями, и не более того. Просто вся система трудоустройства граждан родным государством ущербна, а посему, не эффективна.
На фоне истории Елены Юкельзон крайне забавным показалось выступление одного из высокопоставленных чиновников Министерства труда и благосостояния, в связи с двухпроцентным повышением уровня безработицы. «Бюро по трудоустройству, - заявил он, - ввиду дефицита рабочих мест, видит своей главной задачей переквалификацию безработных посредством курсов министерства труда». Видеть – то, конечно, видит. Вопрос: где, и при каких обстоятельствах?
:назад: |
