Город Киев и его обитатели
Украинские хроники
Часть вторая
«Человек, его жизнь и здоровье, честь и достоинство, неприкасаемость и безопасность признаются в Украине наивысшей социальной ценностью.
Права и свободы человека и их гарантии определяют содержание и направленность деятельности государства. Государство отвечает перед человеком за свою деятельность. Утверждение и обеспечение прав и свобод человека является главным долгом государства».
Статья третья Конституции Украины.
В целом
В целом – хорошо. Тепло, приятно привычно. Дома, люди, природа – всё изменилось, но узнаваемо. Дома выкрашены, люди разодеты, природа, по возможности, цветёт. Днепр всё там же, птицы ещё при Гоголе оставили порыв долететь до его середины, купола храмов тщетно пытаются вознестись над желтеющей зеленью, а Родина-мать не устаёт грозить мечём жителям левобережных массивов.
И всё же, новизна на лицо. Вернее, на лице - в глазах. Прохожий в Киеве стал совсем другим. Он смотрит на мир иначе, с других позиций. Киевлянин незаметно для всех стал себя уважать и взглядом востребовал уважение от окружающих, гарантируя, при этом, взаимность. Что поделаешь – свобода. Она, как конституция Украины, ценит честь и достоинство. Только, в отличие от Основного закона, умеет прививать эти ценности.
Изменился Киев и внешне. Перманентное строительство в центре, возведенные в несколько месяцев церкви – лихорадочно созданные монументальные символы нации. Размножающиеся делением офисы банков, разбросавшиеся по городу «Макдональдсы». При этом – ни одной новой станции метро. Но о частностях позже.
За минувшие два года Киев вырос, окреп и повзрослел. Собой, однако, быть не перестал. А хорошо ли это или плохо – я так и не нашёлся с ответом.
По занимаемой территории трёхмиллионный Киев немногим уступает десятимиллионной Москве (восемьсот тридцать квадратных километров против восьмисот восьмидесяти). Вместе с тем, его масштабность не ощущается ровным счётом нигде. В субъективном восприятии, город мал и уютен. По своему характеру, он во многом ещё центр Киевской губернии и, что ещё хуже, - столица УССР. Европейская столичность потихоньку прокрадывается на киевские улицы, но в целом, на сегодняшний день, Киев простой и домашний как тапочки. К сожалению, столь же элегантный.
В частности…
Городская элегантность – наследие вкуса предшественников. С последними Киеву повезло, но на беду столицы, те не оставили по себе достойного потомства. Прямёхонько перед Мариинским дворцом (архитектор Растрелли) водрузили рукодельный (!) знак – воспрещающая линия диагонально рассекает голову животного (см. фото). Кроме того, что тварь – млекопитающее, утверждать ничего не решусь. Табуированной живностью, которой (или на которой?) возбранили приближаться к Царскому дворцу, на поверку может оказаться как корова, так и волк или собака. На самом деле, полагаю, что в немилость впала лошадь. Но предположение вытекает не столько из изображения на знаке, сколько из воспоминаний детства. Раньше на площади перед дворцом паслись очаровательные пони.
Пытаюсь ассоциативно представить подобный знак неподалёку от Лувра или Зимнего, да подле той же Красной площади - и не выходит. О вкусах не спорят, дискутируют об их наличии.
Продолжу монументальную ветвь повествования – памятники. Мода оригинальничать в этом жанре докатилась и до Киева. Если хворая объёмной помпезностью Москва обогатилась церетелинским Петром, Одесса соригинальничала памятником безвременно уехавшему Рабиновичу, Чижик-Пыжик вернулся на Фонтанку, то Киев никак не мог промолчать. Поэтому не так давно на углу Крещатика и Прорезной шумно открыли памятник Паниковскому. Следует полагать, следующим киевским монументом станет памятник фуражке Остапа Бендера в сквере у МВД…
Тихий садик у Золотых ворот ещё раньше был отдан на откуп ваятелям. Скульптурный сезон открылся памятником Ярославу Мудрому. Великий князь, сидя в неестественной позе, держит в руках подозрительный предмет. Справка для туристов из СНГ – это не киевский торт, а макет Софийского собора.
Неподалёку от князя ещё одно изваяние с трогательной предысторией. Это памятник коту. Кот жил в одном из близлежащих рестораций, был любимцем коллектива. В одну злосчастную ночь ресторан сгорел, а с ним и кот. В память об ушедшем, владельцы пункта питания, с разрешения властей, заказали монумент. У изваянного кота замечательно-пушистый хвост, из-под которого открывается прекрасная панорама окрестных достопримечательностей.
Но не сгоревший кот, и уж никак не «слепой» Михаил Самуэлевеч главная гордость отстраивающейся столицы. Возведенный за несколько месяцев памятник архитектуры 12 века Михайловский Златоверхий собор, разобранный большевиками в 1934-35 годах на партийные нужды – вот услада глаз украинского руководства. (Собор стал ответом лужковскому Храму Христа Спасителя). Вместе с собором нынешняя Михайловская площадь, приобрела завидный колорит. Храм интимно соседствует с серой глыбой ЦК ЛКСМУ (сегодня МИД Украины), а на переднем плане ещё один памятник, на сей раз княгине Ольге, позади которого табличка: «Восстановлен на средства ресторанной сети «Макдональдс». Не площадь – ассорти времён.
Над входом на территорию собора - колокольня, опрометчиво расположившаяся напротив колокольни Святой Софии, одной из красивейших звонниц на Руси. Сомнительная архитектурная ценность новостройки (с обывательской точки зрения) отягощена наличием курантов. Куранты звонят каждые четверть часа, не брезгуя исполнением эстрадных мелодий. Пользуясь случаем, соболезную жителям близлежащих кварталов.
Киевляне
Но не в камне дух города. Его душа – обитатели. В них, а не в городском ландшафте, произошли главные изменения.
Проросшее в киевлянах самоуважение вернуло на днепровские склоны здоровую атмосферу. Порывался написать «доброжелательную» - нет. Здоровую. Люди перестали смотреть друг на друга с заведомой потребностью хоть кого-нибудь задушить. Более того, что удивило, – они стали куда вежливее. Думал, только в сфере обслуживания (об этом чуть позже, а пока предвкушайте) – нет, не только. Народ относительно вежлив и без особой на то надобности. Подкреплю сказанное примером. На извилистом Андреевском спуске, с трудом пробираясь сквозь вязкую толпу, рабочий нёс на себе чугунную урну. Сколько весила урна, знали только Бог и рабочий. Андреевский спуск – бесконечная картинная галерея, народ рассеяно любопытствовал по сторонам, никак не давая рабочему пройти. Но вместо гортанного «А ну …, разойдитесь на …», рабочий тихо, умоляюще прохрипел: «Пропустите, пожалуйста». Из его уст эта фраза прозвучала неестественно, но прозвучала же!
Что уже говорить о сфере услуг. На её фоне израильтяне могут отдохнуть, эта песнь не про них. Наиболее броский пример – такси. Мало того, что таксомоторы, в большинстве своём – это корейские «Кайи», в них стоят счётчики, которые даже включают. Если у вас тяжёлая кладь, вам помогут её поднести (даже на восьмой этаж). У вас спросят, какой дорогой вы желаете ехать. Венец удовольствия – километр проезда стоит восемьдесят копеек (столько же агорот). Вывод: приятней и дешевле ездить в Киеве на такси, чем в Израиле на автобусе.
Иная сфера услуг, общественные туалеты. Растрата на посещение колеблется от тридцати до пятидесяти агорот. Посетителю выдаётся кассовый чек.
Однако смекалистый украинский народ умел в извлечении выгоды из подручных средств. Недоразвитую инфраструктуру городских уборных пополнили сортиры магазинов и государственных учреждений, сотрудники которых пускают в служебное помещение страждущих киевлян. Берут с них всё те же тридцать копеек, впоследствии укрываемых от налоговых служб. В универмаге «Украина», что, правда, с меня взыскали полтинник, зато продемонстрировали все грани украинского гостеприимства. Перед входом настоятельница клозета щедро вручила мне (с улыбкой) дюжий шмат туалетной бумаги, по выходе, как только вознамерился помыть руки, принесла мыло. Не успел закрутить кран, как обнаружил её с полотенцем в руках и всё той же улыбкой повыше. Вот так…
В завершение уборной темы – согласно распоряжению городских властей в муниципальных туалетах пенсионеры и дети до семи лет мочатся бесплатно. На другие категории граждан льготы не распространяются.
И вновь о пресловутой свободе. Свободе мысли. Заменив один чёткий ориентир на множество расплывчатых, но по выбору, она раскрепостила киевлян и обнажила истинную, а не подменную или заимствованную шкалу киевских приоритетов. На первое место выдвинулся внешний вид. Столичные барышни разодеты, как на лучших похоронах Парижа. Строгость и безжизненность их нарядов возведены массой в эталон модного искусства. Даже на футбол они ходят в элегантном деловом костюме с неизменно торчащим из кармана пакетом семечек…
Заключат шкалу книги. Вернее, литература. Магазинов, торгующих книгами, в городе почти не осталось. Книжный базар, территориально превышающий Шук –а-Кармель в Тель-Авиве, заполнен дисками и просвещенческой литературой. А по ассортименту самая захудалая книжная лавка в «русской» Хайфе даст киевскому книжному рынку сто очков вперёд. Даже к детективам охладели. Покупают, разве что тетради. Украинский минпрос мило разобрался с населением, отпечатав отдельные тетрадки по каждому предмету и для каждого класса. Теперь родителям есть, чем заняться, – бегают по Киеву, с трудом выуживая из безумной тетрадной массы нужные их чадам экземпляры. А литературы нет. Но даже там, где она изредка попадается, я не встретил ни одной художественной книги на украинском. Почему – так и не понял. То ли не пишут, то ли не читают.
Вместе с тем, процент людей, детей в особенности, изъясняющихся на украинском растёт с геометрической прогрессией. А ведь лет пятнадцать назад на тех, кто говорил по-украински, в Киеве смотрели, словно на инопланетян. Неизменно, пожалуй, лишь одно. Как тогдашняя, так и сегодняшняя ситуации – плоды государственной политики. Народу отведена роль лабораторной мышки.
Досужие вечера
Впрочем, народ изворотливо сочетает подопытные функции с самоуважением. Но к вечеру устаёт. Уставший стекается на Майдан Нэзалежности, покупает бутылку пива и рассаживается вокруг бесконечных фонтанов. Особенно хорошо там в выходные. Крещатик (перпендикулярный Майдану) перекрывают для автодвижения и улицу переполняют уличные оркестры. Но оркестры хорошо, а пиво, все же, лучше. Киевляне не дадут соврать. «Оболонь» популярна, как ничто, хотя некоторые, вот я, например, предпочитают ей «Славутич». Пивных сортов, как блох на дворняжке. Для социально вредных индивидов, не жалующих пиво – редкий ассортимент коктейлей, в основе которых восемь процентов водки, остальное лимонад, апельсиновый, клюквенный, клубничный соки. Странный напиток «Ром-кола». То есть кола с ромом. Он странный не фактом наличия, а вкусом. Но даже его многие предпочитают чистой водке. Водка заметно сдала свои позиции в Киеве. Зелёный змий, с горя, удавился.
В целом же, уверен, заурядный бутыль «Оболони» войдёт в учебники украинской истории, как символ нынешней поры. И не только благодаря содержимому. Скорее, благодаря не столько ему, сколько таре. Бутылке. Любой бутылке, подлежащей сдаче. Дело в том, что сегодняшний Киев поделен на зоны влияния бабушек и алкашей, живущих сдачей посуды. Стоит кому-нибудь «засветиться» с бутылкой в руке, его тут же начинают «пасти». Фраза «Вам бутылочка» не нужно» давно перекочевала в городской фольклор. Как-то, помню, неумышленно сел на «пограничной» территории и две старушки чуть не подрались из-за моей бутылки (пока я пил – вот вам классический делёж шкуры неубитого медведя). Победительнице вручил тару лично в руки, как головной приз. А вообще-то противно.
Но не массовый «сбор посуды» первым бросится в глаза приезжему, а заунывная и привычная картина череды нищих (вернее, просящих) в переходах.
Украина живёт подаянием, от правительства до последней старушки. Разве что паперти их разнятся. Одни юродствуют под церковью или в метро, другие – в поле зрения МВФ. (Украина решила подготовиться к «Ошибке-2000». Первым делом пригласили, куда следует, американского посла и попросили у него денег на подготовку.)
Многие нищие используют в попрошайничестве грудных детей. Таскаются с ними изо дня в день, с утра до ночи (в основном, по вагонам метро). Но никто из моих киевских знакомых ещё ни разу не слышал, чтоб какой ребёнок захныкал или заплакал, да хоть просто звук издал. Он не спит, смотрит вокруг мутным взглядом. Предполагают, что детей пичкают чем-то (лекарствами?), чтоб те молчали и не мешали «в работе». Так что, попадая в СНГ, не спешите ронять слезу сострадания, глядя на молодую маму с младенцем, клянчащих милостыню. Нищенство – одна из самых доходных занятий, не столько для нанятых для спектакля кадров, большинство из них действительно нищие, сколько для хозяев «бизнеса».
Интересно, что глагол «заработать» касательно денег, практически не используют в нынешнем Киеве. Деньги нынче не зарабатывают, а поднимают. «Поднять деньги» – в этом словосочетании суть тамошнего бытия.
У четвёртой власти сила велика?
Как сообщила парижская «Русская мысль», «в середине этого года уважаемая международная организация – нью-йоркский Комитет защиты журналистов – опубликовала свой «чёрный список» десяти наиболее злостных «врагов прессы» и поместила в нём Л. Кучму на заметное шестое место». Это не мудрено, ибо по старинной украинской традиции любое сколь либо значимое средство массовой информации оппозиционного толка очень быстро прикрывается, преимущественно, налоговыми службами. Так было с некогда крупнейшей в Украине газетой «Киевские ведомости», «наехали» налоговики и на телеканал СТБ – единственный, не воспевавший мудрость нынешнего президента. Ещё раз процитирую парижан: «Те СМИ, которые не заняли чёткую и однозначную позицию в поддержку Л. Кучмы, вынуждены либо исчезнуть, либо принять правила игры», - формулирует генеральную линию власти по отношению к местным средствам массовой информации директор киевского Института политики Н. Томенко. У газет и телекомпаний практически нет выбора. «Или их закроют, или они возьмут на себя обязательство: о Кучме или хорошо, или ничего», - мрачно добавляет он».
Читал тамошнюю прессу, печатающую отрывки из книги Президента, выслушивал ветвистые дифирамбы в его адрес по всем каналам ТВ и удивлялся: как, по сей день, ещё никто не оговорился, назвав Леонида Даниловича – Ильичём?..
А вот народ абсолютно аполитичен. За три недели до президентских выборов ничто (!) в городе о них не напоминало. Ни плакатов, ни агитаторов… Очень редко где политически сознательные горожане начертают на стене предвыборный лозунг, но и тот, обычно, ординарен, как сельдь иваси. Запомнил лишь самый неброский: «Рабочим – зарплату!». Лет сто назад рабочие требовали заводы. Как заметно уменьшились запросы украинских рабочих за истекший век.
Я не зря эпиграф к материалу позаимствовал у украинской конституции. Приведенная статья с киевской колокольни видится эдаким чёрным юмором. Смешён не Основной закон, саркастична её проекция на жизнь. Не самую лёгкую жизнь нынешних украинцев.
Но всё же Киев. Вне политики, вне нищеты и роскоши, вне сиюминутности и, одновременно глубоко в ней, этот город разочаровал меня. Я не стал меньше любить его, не увяло моё желание быть в нём. Но не то (и не тех?) хотел я увидеть. Мне претит киевский характер. Киев давит, подавляет личность. Этот город ориентирован на усреднённость. Всякий бунт здесь, нравственный ли, или политический, всегда санкционирован, подкреплён прецедентом. Эталоном, везде и во всём, исправно служит банальность. При этом поведенческие рамки в сегодняшнем Киеве как никогда гибки. Выйти за них или их расширить не составит большого труда. Да всё та же беда – желающих нет.
:назад: |
